В прошлогоднем интервью «Ведомостям» в июне вице-премьер Марат Хуснуллин сетовал, что из-за пандемии пришлось отложить поездки по регионам. С тех пор он наверстал упущенное и рассказывает о личных встречах с губернаторами и руководителями компаний, благодаря которым знает ситуацию во всех подробностях.
В этом году основные проблемы в двух больших подведомственных ему сферах, строительстве дорог и жилья, – стремительно дорожающие стройматериалы и высокая инфляция. Но стройки не должны останавливаться, а дорожникам и девелоперам нужно сводить концы с концами и зарабатывать. Для этого правительство вплотную занялось регулированием и контролем, распределением полномочий между регионами и федеральным центром, а также – вместе с Федеральным собранием – корректировкой законодательства.
– Ассоциация строителей и поставщиков дорожного комплекса в августе попросила правительство индексировать стоимость уже заключенных контрактов на 15% и рассчитывать стоимость стройматериалов по фактической инфляции вместо прогнозной. Иначе придется замораживать стройки из-за околонулевой или даже отрицательной рентабельности. Правительство готово пойти на уступки отрасли?
– Я общался со всеми застройщиками, потом со всеми генподрядчиками, многих знаю лично – в том числе по работе в Москве. Вопросы действительно есть. Многие из них системного характера, которые копились годами. Главная проблема в стройке в том, что мы все время смотрим на нее отдельно от других отраслей и регулирующих их нормативных актов. А стройку, особенно жилья, нельзя рассматривать отдельно от других отраслей. Сегодня со строительством связаны Градостроительный и Земельный кодексы, закон об энергетике и о воздушном пространстве с аэропортами. Кроме этого, на стройку влияет множество факторов, на которые строители сами никак не могут повлиять из-за нестыковок в законодательстве.
Последние два года я пытаюсь урегулировать взаимоотношения между всеми участниками стройки. Мы были единственной страной в мире, где стройку оценивали только по критериям цены. Никто в мире так не делает. Ну не может сегодня компания, которая не имеет за собой опыта, строить, например, метро. А закон позволял такие вещи делать. Приходили разные компании, абсолютно непрофессиональные, начинали строительство, потом бросали, судились, были перекосы в цене. Мы шаг за шагом наводим порядок в этой сфере. За последний год-полтора было внесено более 100 поправок в закон либо облегчающих строительство, либо увязывающих стройку с другими отраслями.
Очень важный вопрос – перекладка сетей. Например, мы строим дорогу, получили документацию, разрешение на строительство, а вынос сетей работает совсем по другим законам и по другим срокам. Можно начать строить дорогу, а сети перенесут только через три года, а могут и вообще не перенести. Был у нас с «Газпромом» серьезный вопрос на ЦКАД. По его газопроводам в Москву миллиарды кубометров газа идут. И «Газпром» говорил, что не может их перенести из-за зоны ограничений. Тогда нам пришлось менять законодательство в энергетике, чтобы построить дорогу. Пока мы эту ключевую проблему стройки решали, пандемия привела к тем очень серьезным последствиям, которые вы назвали.
Рост стоимости материалов сегодня для нас угроза номер один. Мы сейчас все находимся в такой зоне риска, что если цена будет и дальше расти на 15, 20% и более, то придется сокращать уже запущенные строительные программы соответствующим образом. Если мы сегодня из-за роста стоимости материалов остановим запущенные стройки, последствия будут очень плохими. Это не полученные людьми дороги, недостроенные социальные объекты, это разорившиеся подрядные организации. А у нас 8,5 млн человек работают в стройке напрямую, а еще 5 млн – в сопутствующих отраслях. Это производители стройматериалов, производители услуг. У нас стройка в целом дает 15–17% ВВП страны.
В Китае жилищное строительство считается одним из пяти основных драйверов развития экономики страны. Поэтому мы сейчас тоже делаем на это упор и пытаемся разогнать объемы стройки жилья. Решаем задачу наполнения рынка жильем и за счет этого разгоняем очень серьезно экономику. И, конечно, рост стоимости материалов для нас риск колоссальный.
Мы пытались бороться. Больше всех подорожал, конечно, металл и продукция металлозависимых производств. Например, лифты подорожали, все, что связано с арматурой, подорожало.
– Сборные металлоконструкции?
– И они тоже. Особенно в промышленном строительстве металлоизделия подорожали – на 68%. В строительстве той же М12 Москва – Казань у нас рост стоимости металла дает чуть ли не 30 млрд руб. удорожание. И это только металл и конструкции из него.
Металлургические предприятия ориентируются на мировые цены на продукт. И тут для нас встает выбор: либо мы жестко регулируем цены на металлы внутри страны, либо – если считаем, что мы рыночная экономика, – не регулируем, но собираем с металлургов больше налогов и тратим полученные средства на компенсацию удорожания. Напомню, одним из важнейших решений президента в этой части стало решение о компенсации роста стоимости материалов по всем бюджетным стройкам на ближайшие три года. Это в том числе ответ на письмо тех строителей, которые писали президенту.
– Но они еще просили считать стоимость материалов по фактической инфляции вместо прогнозной, как у нас принято.
– Это вечный вопрос, который мы сейчас обсуждаем. Дело в том, что стройку всегда считали по общей инфляции в стране. Я могу из своего 34-летнего опыта работы в стройке сказать: единственно, когда на моей памяти инфляция в строительстве совпадала с инфляцией в целом по стране, – это были 2018 и 2019 гг. Еще 2017-й, может быть, когда у нас инфляция, утвержденная Минэком, соответствовала тому, что происходило в строительном секторе. Все остальные годы инфляция в стройке была всегда выше. Это одна из причин, почему строители из года в год разорялись. Сейчас ситуация стала еще хуже. Например, если текущую инфляцию по стране считать на уровне 8–9%, то рост стоимости материалов по определенным объектам уже составил 20%. Например, мы сейчас пересчитали стоимость возводимой школы в регионе, а она стала на 26% дороже – из-за роста стоимости материала, из-за трудовых ресурсов, которые в последнее время тоже очень сильно подорожали.
Но металл и стройматериалы подорожали во всем мире. Кстати, мировые аналитики считают, что стройка в течение 2021–2022 гг. будет дорожать на 15% в год. Поэтому стоимость импортных комплектующих давила и будет давить на наш рынок в ценовом плане. А с пандемией пришли еще и сложности с их поставками.
Кроме того, для меня совершенно непонятно, почему строительный песок подорожал в 2 раза. Похоже на чисто картельный сговор. Либо попытка монополизации рынка, или желание кого-то на этом заработать. Здесь, конечно, надо разбираться. Потому что песок не должен так дорожать. Он мог подорожать на 10–20%. Тут есть блок работы с ФАС, нужно реально эти вещи выявлять. Плюс надо с правоохранителями заниматься, особенно по карьерам. Я очень этим обеспокоен, потому что для песка и щебня нет оснований для такого роста.
– Но щебень не везде добудешь.
– У нас пока и песка, и щебня достаточно.
– Достаточно. Но везти приходится далеко.
– На самом деле вопросы логистики, вопросы закупок – например, можно ли давать авансы вперед, чтобы закупать щебень в зимний период, – там много нюансов. Еще серьезный фактор – трудовые ресурсы. Все-таки пандемия реально сократила приток трудовых ресурсов в страну. А темпы стройки мы разогнали. То есть у нас вводимые объемы стали больше, но трудовых ресурсов меньше. Производительность труда мы так быстро за год поднять не можем. Это требует перестройки проектных решений, но что важнее – перестройки мозгов управленцев. Такое не происходит за один год. Мы считаем, что производительность труда можно будет поднять в течение двух-трех лет.
Источник: