Недавний визит главы российского МИДа Сергея Лаврова в Пекин запомнился помимо общих дружеских деклараций развернутым идеологическим посылом об «особых путях», невозможности «универсальных норм», отсутствии «единой модели демократии». Китайский вектор – важный компонент внутренней политики, он показывает населению, что Россия не одинока в этом мире, есть у нее и союзники, есть с кем поразмыслить о гармонии дао. Мода на Китай искусственно подстегивалась с 2014 г., на раннем этапе приняла характер эйфории, а затем перешла на уровень искусственного допинга. Теперь появились новые основания для альянса: не общая ценностная платформа или экономические мегапроекты, а культ инаковости – у каждого свой путь, давайте оставим наши страны в покое.
Парадокс в том, что Россия мучительно пытается сблизиться со страной, культурная платформа которой построена на принципиально других основаниях, и при этом не менее мучительно отрывается от своей реальной основы – Европы. Отношения с Европой приобрели странную форму вечного «расставания – возвращения». Казалось бы, никогда мы не были так далеки друг от друга, а вспыхнувшая в последние недели эскалация, обмен резкими репликами напоминают добивание последних тарелок. Но, как нередко бывает в таких ситуациях, чем радикальнее разрыв, тем острее ощущение, что деться нам некуда, никакой Китай не станет альтернативой фундаментальному европейскому выбору, а разговоры об особой евразийской цивилизации – при реальной аналитической попытке выделить эти особенности – создают впечатление дикой эклектики вроде «московского коттеджного дизайна в азиатском стиле».
Источник: